Субъективность в антропологическом контексте духовно-телесного единства
Малахова Наталия Владимировна
Актуальные проблемы современной когнитивной науки. Материалы четвертой всероссийской научно-практической конференции с международным участием (20-21 октября 2011 года). Иваново: ОАО «Изд-во «Иваново»», 2011. – 350 с. С. 94-96.
Антропологический контекст современной постнеклассической философии позволяет рассматривать субъективность как социокультурный феномен, т.е. вписанный в историю и культуру, прежде всего человеческой мысли. Субъективность, как и другие явления Мира (Универсума) понимается и фиксируется в пространстве времени и опыта. Познавательный опыт опирается на схемы деятельности познающего существа, позволяя одновременно с представлением о природе научно изучать внутренний мир человека и получать о нем знание.
В частности, синергетический метод дает возможность связывать различные подходы к субъективности единым междисциплинарным подходом. Он не имеет однозначных интерпретаций. Важно, что в XX веке учеными гуманитарных областей была осознана общая закономерность. Подход к субъективности связывает с философией языка, на основании которой параметры порядка внутреннего мира человека могут быть описаны множественными способами. Среди них выделяется единое основание – способность человеческой природы к самоорганизации. Субъективность принимает на себя многообразие исследовательских практик и оформляет их в единство. В работах синергетического направления (Г. Хакен, И. Пригожин, А. Д. Урсул, В. И. Аршинов, Я. И Свирский, В. И. Моисеев, Л. П. Киященко и др.) разрабатывается подход к диалоговой стратегии познания, понимаемого как «междисциплинарный, коммуникативно-деятельностный процесс» [1, с. 4]. В. И. Аршинов указывает, что современное познание вне зависимости от поставленных задач формирует образ человека как исследователя и «коммуникативно ориентированную личность». Его разум имеет «реальное телесное воплощение, различение и воплощение внешних и внутренних аспектов познания». Прежде всего, этот разум не «законодательный», а «интерпретативный» [там же, с. 18].
В данном случае интерпретативный разум формирует свою настроенность на познавательный процесс и ему следует опереться на орудийное понимание языка, в котором доминируют когнитивные стратегии избегания однопорядковых линейных дихотомий, обращения к становлению «интерсубъективного согласия как параметру порядка» [там же, с. 19].
Телесное воплощение разума или «телесная материя сознания» [2, с.44], предполагает включение наблюдателя в дискурс философских наблюдений, что является методологическим расширением возможностей языка-описания в пространстве и времени творимого события. По мнению В. А. Подороги, «мир, увлекаемый потоком становления» есть «система взаимодействующих между собой образов» [3, с. 15]. Тело – один из специфических образов – «экран», принимающий на себя расположение и осуществление событий, происходящих как в мире, так и с отдельным человеком [там же].
Здесь телесность имеет специфические отношения с субъективностью. Она берется не в значении представления, как это было характерно для учения английских эмпиристов (Д. Юм, Дж. Локк), а в качестве прообразов вещей (Платон), в европейском научном сознании получивших определение «принципов» или «парадигм». Парадигма как термин применяется для описания трансцендентного образца, предопределяющего структуру и форму внешне явленной вещи. В отношении избранной темы парадигмальность телесности носит субъективный характер, т. е. предопределяется субъективностью. Именно потому, что в каждом телесном проявлении человека участвует целостность субъективности можно предположить скрытое духовно-телесное единство, заложенное в построении опытов исследования сознания в качестве своеобразного концепта «телесная материя сознания».
В зависимости от выбора языка описания антропологический контекст представлений о субъективности получил свою интерпретацию в XX веке как свидетельство смены философских парадигм, на наш взгляд, носивших переходный характер: от рассмотрения положения познающего субъекта как единственного и узурпирующего право на достоверное познание объекта к положению субъекта в диалоге, взаимодействии и творчестве. Парадигма как структурирующий содержание образец мысли становится воплощением формы в языке описания. По свидетельству М. М. Бахтина, языковая форма, в нашем случае парадигма, фигурирует в контексте как «изменчивый и гибкий знак» [4, с.361]. В данном антропологическом контексте знаком является относящееся к человеку содержание. Этот знак выступает в качестве точки отсчета и полевой структуры. Благодаря ему парадигма может представлять собой нелокальное поле. Парадигма имеет свою знаковую систему, сохраняя в себе способность знака, наполнять интенции человеческого сознания. Следовательно, парадигма обладает социальным полем, где знаки как материальной, так и идеальной стороной оповещают о наличии глубинных форм выражения, с появлением и развитием которых мы понимаем значение субъективности в жизни человека и новую возможность ее изучения. Каждая парадигма выделяет «гибкие знаки» методологического расширения представлений о субъективности.
Антропологический контекст истории и культуры базируется на связанности различных междисциплинарных представлений о субъективности. В истории философской мысли ее исследование является точкой отсчета для выявления человеком способов понимания жизни, самого себя и других людей.
Литература
1. Аршинов, В. И. Синергетика как феномен постнеклассической науки / В. И. Аршинов // – М. : ИФРАН, 1999. – 203 с., с.4.
2. Мамардашвили, М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности / М. К. Мамардашвили. – М.: «Лабиринт», 1994. – 90 с.
3. Подорога, В. А. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию / В. А. Подорога. – М.: Ad Marginem, 1995. – С. 9-98.
4. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. – М.: Искусство, 1986. – 444 с., с. 361.
© Н.В. Малахова, 2011
Антропологический контекст современной постнеклассической философии позволяет рассматривать субъективность как социокультурный феномен, т.е. вписанный в историю и культуру, прежде всего человеческой мысли. Субъективность, как и другие явления Мира (Универсума) понимается и фиксируется в пространстве времени и опыта. Познавательный опыт опирается на схемы деятельности познающего существа, позволяя одновременно с представлением о природе научно изучать внутренний мир человека и получать о нем знание.
В частности, синергетический метод дает возможность связывать различные подходы к субъективности единым междисциплинарным подходом. Он не имеет однозначных интерпретаций. Важно, что в XX веке учеными гуманитарных областей была осознана общая закономерность. Подход к субъективности связывает с философией языка, на основании которой параметры порядка внутреннего мира человека могут быть описаны множественными способами. Среди них выделяется единое основание – способность человеческой природы к самоорганизации. Субъективность принимает на себя многообразие исследовательских практик и оформляет их в единство. В работах синергетического направления (Г. Хакен, И. Пригожин, А. Д. Урсул, В. И. Аршинов, Я. И Свирский, В. И. Моисеев, Л. П. Киященко и др.) разрабатывается подход к диалоговой стратегии познания, понимаемого как «междисциплинарный, коммуникативно-деятельностный процесс» [1, с. 4]. В. И. Аршинов указывает, что современное познание вне зависимости от поставленных задач формирует образ человека как исследователя и «коммуникативно ориентированную личность». Его разум имеет «реальное телесное воплощение, различение и воплощение внешних и внутренних аспектов познания». Прежде всего, этот разум не «законодательный», а «интерпретативный» [там же, с. 18].
В данном случае интерпретативный разум формирует свою настроенность на познавательный процесс и ему следует опереться на орудийное понимание языка, в котором доминируют когнитивные стратегии избегания однопорядковых линейных дихотомий, обращения к становлению «интерсубъективного согласия как параметру порядка» [там же, с. 19].
Телесное воплощение разума или «телесная материя сознания» [2, с.44], предполагает включение наблюдателя в дискурс философских наблюдений, что является методологическим расширением возможностей языка-описания в пространстве и времени творимого события. По мнению В. А. Подороги, «мир, увлекаемый потоком становления» есть «система взаимодействующих между собой образов» [3, с. 15]. Тело – один из специфических образов – «экран», принимающий на себя расположение и осуществление событий, происходящих как в мире, так и с отдельным человеком [там же].
Здесь телесность имеет специфические отношения с субъективностью. Она берется не в значении представления, как это было характерно для учения английских эмпиристов (Д. Юм, Дж. Локк), а в качестве прообразов вещей (Платон), в европейском научном сознании получивших определение «принципов» или «парадигм». Парадигма как термин применяется для описания трансцендентного образца, предопределяющего структуру и форму внешне явленной вещи. В отношении избранной темы парадигмальность телесности носит субъективный характер, т. е. предопределяется субъективностью. Именно потому, что в каждом телесном проявлении человека участвует целостность субъективности можно предположить скрытое духовно-телесное единство, заложенное в построении опытов исследования сознания в качестве своеобразного концепта «телесная материя сознания».
В зависимости от выбора языка описания антропологический контекст представлений о субъективности получил свою интерпретацию в XX веке как свидетельство смены философских парадигм, на наш взгляд, носивших переходный характер: от рассмотрения положения познающего субъекта как единственного и узурпирующего право на достоверное познание объекта к положению субъекта в диалоге, взаимодействии и творчестве. Парадигма как структурирующий содержание образец мысли становится воплощением формы в языке описания. По свидетельству М. М. Бахтина, языковая форма, в нашем случае парадигма, фигурирует в контексте как «изменчивый и гибкий знак» [4, с.361]. В данном антропологическом контексте знаком является относящееся к человеку содержание. Этот знак выступает в качестве точки отсчета и полевой структуры. Благодаря ему парадигма может представлять собой нелокальное поле. Парадигма имеет свою знаковую систему, сохраняя в себе способность знака, наполнять интенции человеческого сознания. Следовательно, парадигма обладает социальным полем, где знаки как материальной, так и идеальной стороной оповещают о наличии глубинных форм выражения, с появлением и развитием которых мы понимаем значение субъективности в жизни человека и новую возможность ее изучения. Каждая парадигма выделяет «гибкие знаки» методологического расширения представлений о субъективности.
Антропологический контекст истории и культуры базируется на связанности различных междисциплинарных представлений о субъективности. В истории философской мысли ее исследование является точкой отсчета для выявления человеком способов понимания жизни, самого себя и других людей.
Литература
1. Аршинов, В. И. Синергетика как феномен постнеклассической науки / В. И. Аршинов // – М. : ИФРАН, 1999. – 203 с., с.4.
2. Мамардашвили, М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности / М. К. Мамардашвили. – М.: «Лабиринт», 1994. – 90 с.
3. Подорога, В. А. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию / В. А. Подорога. – М.: Ad Marginem, 1995. – С. 9-98.
4. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. – М.: Искусство, 1986. – 444 с., с. 361.
© Н.В. Малахова, 2011