Неклассическая модель самодостоверности сознания
Малахова Наталия Владимировна
Материалы шестой всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Актуальные проблемы современной когнитивной науки». Иваново: ОАО «Изд-во «Иваново»», 2013. – 330 с. С. 109 – 114.
Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского
Неклассический подход в науке и практике предполагает подвижные формы познавательной деятельности. В этих формах наиболее явно выражаются онтологические основания субъективности и антропологический контекст истории и культуры. На первый план выходят человекоразмерные параметры, имеющие отношение к понятию субъективности. Человек вновь, как в эпоху Возрождения, становится центром исследований в разных областях знания.
В результате обращенности гуманитарной науки к бытию человека на новом витке ее развития выстраивается определенная методология неклассического подхода, где принимаются открытость и незавершенность различных процессов, многослойность и многомерность явлений мира, перетекание информации от одних структур к другим, информационный «кругооборот».
Кругооборот информации раскрывает себя в бесконечном развертывании череды событий. Одно событие свершившись, и уже создав порядок в определенном участке пространства, не исчезает в другом измерении человеческой жизни. Оно невидимой связью захватывает другое событие, происходящее здесь и теперь. Благодаря такому объемному способу восприятия, раскрывается человеческая способность держать напряжение неравновесной среды, периодически пребывая в хаосе «становящегося» [1, с. 279, 280]. А.Ф. Лосев под становлением понимал непрерывную актуальность «подвижного покоя», когда явления, развиваясь, постоянно превращаются в нечто иное, на деле оставаясь самими собой [там же].
На смену человеку, имеющему право окончательного вердикта в познании истины, приходит человек, сомневающийся, неуверенный в себе, со своим субъективным миром и неповторимым опытом. Мы наблюдаем встраивание человека в мир, при том, что сам человек является во многом неизведанным миром для самого себя. Человек преображается из наблюдателя текущих мимо событий в активного их участника. Это преображение проясняет сознание, в том случае, если человек сталкивается с событием, которое оказывает на него воздействие личностного потрясения и/или открытия глубоких и прежде незнакомых истин. Тогда в сферу становления человека включается «экран» его сознания – «трансцендентальный элемент организации познания» [2, с. 29].
Открытие экрана сознания не бывает случайным, а нуждается в определенных условиях встречи человека с самим собой. Здесь выражено неклассическое понимание сознания, для которого характерно обращение человека вовнутрь самого себя и исследование в самом себе событий, их причин и последствий. В неклассической парадигме допускается, что если мы чего-то не понимаем, не можем доказать существующие явления с помощью расчетов и измерений, это не значит, что этого нет. Просто есть пределы или границы понимания. Существует некий «предельный луч понимания», о котором говорил М.К. Мамардашвили [там же, c. 57]. Признание границ понимания дает человеку потенциал для введения в свою собственную жизнь новых способов ее познания. Мамардашвили называет этот феномен «продуктивностью непонимания», когда в возникающей пустоте («зазоре», щели) непонимания, появляются новые возможности открытия для себя как окружающего мира, так и других людей [там же, c. 54, 55, 57].
В результате столкновения с неизведанным возникает феноменальное поле, в котором случается событие, определяющееся как феномен. Человек улавливает феномен «чувственной тканью» сознания [там же, с. 63]. Предполагается, что существуют некая «сфера сознания», куда можно войти и выйти. Не всегда туда можно войти. Лишь только пройдя пустоту [3, с. 53].
Сфера сознания имеет определенную наполненность. В том числе она содержит в себе символический слой. Феноменальная данность, это то, что еще предстоит открыть, посредством удостоверения сознанием фактов, выходящих за пределы одномерной понимаемости. Феномен, улавливаемый чувственной тканью сознания, удостоверяет себя в символическом его слое самыми причудливыми формами и приобретает в сознании статус артефакта. Данная конструкция составляет первый слой модели самодостоверности сознания. Она связана с мифологической природой человеческих отношений и становится доступной ясному сознанию благодаря описаниям.
Итак, первый слой удостоверяющего себя сознания осуществляется в мифологическом режиме феноменальной данности. Он порождает индивидуальный язык описания. Язык описания предполагает логическую структуру. Это своеобразная самобытная логика, имеющая образный характер, совмещающаяся со способами самоотчета субъекта, такими как: вспоминание истории жизни, сновидения, фиксирование своих чувств и переживаний, состояний тела, возникновение образов относительно значимого события.
Второй слой самодостоверности сознания открывается при обнаружении им в своей сфере первого слоя. Создается надстройка, заставляющая двигаться другие образования и слои сознания. Движение запускает символический слой в сфере сознания, приводя к «феноменологическому сдвигу» [2, с.37,38]. Осуществляется «фантастическая бифуркация» сложных переплетений образований сознания и культуры [там же, с. 63].
Второй слой самодостоверности сознания функционирует с одной стороны, обращаясь к первому мифологическому слою, с другой стороны он пытается опредметить найденные в первом слое, образования и структуры. Опредмечивание не всегда получается, так как оно сталкивается с многомерностью сознания, в котором одни, более частные слои сознания нагромождаются на другие, в процессе самоинтерпретации. На этом пути возникает феноменологическое препятствие, экранированность внутренним миром наблюдателя в процессе наблюдения объекта. Открываются зазоры, пустоты «недоступные имеющимся в данный момент правилам и синтаксису детерминированной когнитивной структуры и заполняемые феноменально» [там же, с. 60]. Результатом подобного взаимодействия в различных слоях сознания может являться глобальное переструктурирование мировосприятия.
Возвращаясь к особому языку, возникающему при взаимодействии различных слоев сознания, мы говорим о многомерности сферы сознания, которая предполагает встраивание внутреннего мира наблюдателя во взаимодействие с объектом наблюдения. Возникает полимодальная логика, в которой выделяются «язык-описание» (например, язык наблюдателя, описывающего то или иное событие, явление) и язык-объект (объект наблюдения может говорить о себе, будучи даже неодушевленным предметом, например, наскальные изображения, камень, река и т.д.). Взаимодействие языка-описания и языка-объекта осуществляется по принципу дополнительности.
Принцип дополнительности разворачивается в многочисленных вариантах взаимодействия языка-описания и языка-объекта. Выстраиваются определенные отношения между двумя формами языка. Неклассическая модель самодостоверности сознания включает в себя отношения и диалог как необходимые элементы познания. Подобное взаимодействие запускает необратимые процессы. Язык-описание надсраивается над языком-объектом, происходит перенос значений одного в другой.
Если же говорить о том, что объект наблюдения является одушевленным, социальным существом, то возникает экранированность как внутренним миром наблюдателя, так и внутренним миром объекта, предполагающая еще более сложный многомерный процесс взаимодействия языка-описания и языка-объекта.
На примере психотерапевтической практики глубинных методов психотерапии мы можем раскрыть неклассическую модель самодостоверности сознания. Данные методы высвечивают работу пары психотерапевт-пациент как многомерный процесс, в котором, через выстраивание определенных отношений, вступают во взаимодействие различные слои сознания, как пациента, так и психотерапевта. В качестве главных факторов в исследованиях пациента определяются его непредсказуемость, неупорядоченность поступков, жизни, блуждание его сознания вокруг очевидных предметов, что обусловлено внутренним беспокойством субъективности, создающей бессознательные препятствия пониманию.
Отношения в паре вначале взаимодействия недоступны детерминированным когнитивным структурам и функционируют на уровне мифологического слоя самоудостоверяющего себя сознания. Поэтому пространство отношений или зазор, пустота между психотерапевтом и пациентом заполняется феноменально. Это пространство уникально, это место, где еще никто не был и не может быть кроме участников встречи с их неповторимым опытом и восприятием событий. Здесь от психотерапевта требуется разработка индивидуального личностного языка-описания, ориентированного не только на данного пациента, но и на ситуацию встречи с ним.
Каждый раз ситуация «здесь и сейчас» рождает неопределенность и хаос в соприкосновении с глубинными слоями сознания пациента и в отклике к происходящему психотерапевта. Возникает необходимость держать напряжение неравновесной среды. Именно в такой среде происходит глубинная перестройка сознания и жизни пациента. Важно представлять, что это взаимодействие имеет двустороннюю природу. Внутренний мир психотерапевта тоже перестраивается, обогащаясь опытом новых отношений. Помогая пациенту собирать себя в целостность, психотерапевт бесконечно сам достраивается до целостности, сталкиваясь с собственными трудностями и ограничениями, которые ярко высвечиваются при аутентичности отношений.
Именно в подобных отношениях на экране сознания пациента прокручиваются события жизни, всплывающие из глубин сознания в виде символов, имеющих различную причудливую форму («кентавры») через образы, сновидения, ощущения и переживания, через наделение психотерапевта проекциями из пережитого опыта [2, с.50, 55]. Тогда обнаруживается симптом, который заполняется феноменально. Симптом рассматривается как феномен. Феноменами могут быть, например обида, отвержение, покинутость, униженность, предательство, несправедливость и др.
В поле отношений психотерапевт-пациент через разворачивание символического языка осуществляется опредмечивание или отстранение от симптома, рассмотрение его как некоего артефакта, подлежащего коннотации. Кроме образов, сновидений и ассоциаций, символический язык пациента может включать в себя следующие элементы: опоздания, сопротивление на раскрытие, задержка оплаты, резкая перемена в стиле одежды, в ее цвете, необычное поведение. Необычное поведение характеризуется: длительным молчанием, выбеганием из кабинета, хлопаньем дверью, телесными проявлениями (покраснение, побледнение, замедление и учащение дыхания, определенная поза) и др. Если приблизиться к этим проявлениям с точки зрения феноменального сдвига, возникает необходимость замереть, войдя в сферу сознания и наблюдать, как свершается событие, как слои сознания взаимопроникают, захваченные «волной интерпретационной связи» [там же, с. 63]
Описанная выше модель психотерапевтической практики позволяет проиллюстрировать общие принципы неклассической модели самодостоверности сознания. Благодаря репрезентациям внутреннего мира пациента в пространстве взаимодействия и диалога в хаосе становящегося, мы может наблюдать способы, какими сознание удостоверяет само себя. Открывающаяся возможность многомерного восприятия события встречи психотерапевт-пациент ведет к изменению мировосприятия. Мир вокруг наполняется множеством красок и оттенков, глубиной и объемностью. Этот обновленный мир требует от пациента большей гибкости и терпимости как к себе, так и к другим людям.
Литература
1. Лосев, А. Ф. Абсолютная диалектика - Абсолютная мифология. / А.Ф. Лосев // Миф - Число - Сущность / Сост. А. А. Тахо-Годи; Общ. ред. А. А. Тахо-Годи и И. И. Маханькова. – М.: Мысль, 1994. – С. 263-299.
2. Мамардашвили, М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности / М.К. Мамардашвили. – ред.: Е.М. Мамардашвили, А.А. Парамонов. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2010. – 288 с.
3. Мамардашвили, М. К., Пятигорский, А. М. Символ и сознание / М.К. Мамардашвили, А.М. Пятигорский. – ред.: Е.М. Мамардашвили, А.А. Парамонов. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2011. – 320 с.
© Н.В. Малахова, 2013 г.
Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского
Неклассический подход в науке и практике предполагает подвижные формы познавательной деятельности. В этих формах наиболее явно выражаются онтологические основания субъективности и антропологический контекст истории и культуры. На первый план выходят человекоразмерные параметры, имеющие отношение к понятию субъективности. Человек вновь, как в эпоху Возрождения, становится центром исследований в разных областях знания.
В результате обращенности гуманитарной науки к бытию человека на новом витке ее развития выстраивается определенная методология неклассического подхода, где принимаются открытость и незавершенность различных процессов, многослойность и многомерность явлений мира, перетекание информации от одних структур к другим, информационный «кругооборот».
Кругооборот информации раскрывает себя в бесконечном развертывании череды событий. Одно событие свершившись, и уже создав порядок в определенном участке пространства, не исчезает в другом измерении человеческой жизни. Оно невидимой связью захватывает другое событие, происходящее здесь и теперь. Благодаря такому объемному способу восприятия, раскрывается человеческая способность держать напряжение неравновесной среды, периодически пребывая в хаосе «становящегося» [1, с. 279, 280]. А.Ф. Лосев под становлением понимал непрерывную актуальность «подвижного покоя», когда явления, развиваясь, постоянно превращаются в нечто иное, на деле оставаясь самими собой [там же].
На смену человеку, имеющему право окончательного вердикта в познании истины, приходит человек, сомневающийся, неуверенный в себе, со своим субъективным миром и неповторимым опытом. Мы наблюдаем встраивание человека в мир, при том, что сам человек является во многом неизведанным миром для самого себя. Человек преображается из наблюдателя текущих мимо событий в активного их участника. Это преображение проясняет сознание, в том случае, если человек сталкивается с событием, которое оказывает на него воздействие личностного потрясения и/или открытия глубоких и прежде незнакомых истин. Тогда в сферу становления человека включается «экран» его сознания – «трансцендентальный элемент организации познания» [2, с. 29].
Открытие экрана сознания не бывает случайным, а нуждается в определенных условиях встречи человека с самим собой. Здесь выражено неклассическое понимание сознания, для которого характерно обращение человека вовнутрь самого себя и исследование в самом себе событий, их причин и последствий. В неклассической парадигме допускается, что если мы чего-то не понимаем, не можем доказать существующие явления с помощью расчетов и измерений, это не значит, что этого нет. Просто есть пределы или границы понимания. Существует некий «предельный луч понимания», о котором говорил М.К. Мамардашвили [там же, c. 57]. Признание границ понимания дает человеку потенциал для введения в свою собственную жизнь новых способов ее познания. Мамардашвили называет этот феномен «продуктивностью непонимания», когда в возникающей пустоте («зазоре», щели) непонимания, появляются новые возможности открытия для себя как окружающего мира, так и других людей [там же, c. 54, 55, 57].
В результате столкновения с неизведанным возникает феноменальное поле, в котором случается событие, определяющееся как феномен. Человек улавливает феномен «чувственной тканью» сознания [там же, с. 63]. Предполагается, что существуют некая «сфера сознания», куда можно войти и выйти. Не всегда туда можно войти. Лишь только пройдя пустоту [3, с. 53].
Сфера сознания имеет определенную наполненность. В том числе она содержит в себе символический слой. Феноменальная данность, это то, что еще предстоит открыть, посредством удостоверения сознанием фактов, выходящих за пределы одномерной понимаемости. Феномен, улавливаемый чувственной тканью сознания, удостоверяет себя в символическом его слое самыми причудливыми формами и приобретает в сознании статус артефакта. Данная конструкция составляет первый слой модели самодостоверности сознания. Она связана с мифологической природой человеческих отношений и становится доступной ясному сознанию благодаря описаниям.
Итак, первый слой удостоверяющего себя сознания осуществляется в мифологическом режиме феноменальной данности. Он порождает индивидуальный язык описания. Язык описания предполагает логическую структуру. Это своеобразная самобытная логика, имеющая образный характер, совмещающаяся со способами самоотчета субъекта, такими как: вспоминание истории жизни, сновидения, фиксирование своих чувств и переживаний, состояний тела, возникновение образов относительно значимого события.
Второй слой самодостоверности сознания открывается при обнаружении им в своей сфере первого слоя. Создается надстройка, заставляющая двигаться другие образования и слои сознания. Движение запускает символический слой в сфере сознания, приводя к «феноменологическому сдвигу» [2, с.37,38]. Осуществляется «фантастическая бифуркация» сложных переплетений образований сознания и культуры [там же, с. 63].
Второй слой самодостоверности сознания функционирует с одной стороны, обращаясь к первому мифологическому слою, с другой стороны он пытается опредметить найденные в первом слое, образования и структуры. Опредмечивание не всегда получается, так как оно сталкивается с многомерностью сознания, в котором одни, более частные слои сознания нагромождаются на другие, в процессе самоинтерпретации. На этом пути возникает феноменологическое препятствие, экранированность внутренним миром наблюдателя в процессе наблюдения объекта. Открываются зазоры, пустоты «недоступные имеющимся в данный момент правилам и синтаксису детерминированной когнитивной структуры и заполняемые феноменально» [там же, с. 60]. Результатом подобного взаимодействия в различных слоях сознания может являться глобальное переструктурирование мировосприятия.
Возвращаясь к особому языку, возникающему при взаимодействии различных слоев сознания, мы говорим о многомерности сферы сознания, которая предполагает встраивание внутреннего мира наблюдателя во взаимодействие с объектом наблюдения. Возникает полимодальная логика, в которой выделяются «язык-описание» (например, язык наблюдателя, описывающего то или иное событие, явление) и язык-объект (объект наблюдения может говорить о себе, будучи даже неодушевленным предметом, например, наскальные изображения, камень, река и т.д.). Взаимодействие языка-описания и языка-объекта осуществляется по принципу дополнительности.
Принцип дополнительности разворачивается в многочисленных вариантах взаимодействия языка-описания и языка-объекта. Выстраиваются определенные отношения между двумя формами языка. Неклассическая модель самодостоверности сознания включает в себя отношения и диалог как необходимые элементы познания. Подобное взаимодействие запускает необратимые процессы. Язык-описание надсраивается над языком-объектом, происходит перенос значений одного в другой.
Если же говорить о том, что объект наблюдения является одушевленным, социальным существом, то возникает экранированность как внутренним миром наблюдателя, так и внутренним миром объекта, предполагающая еще более сложный многомерный процесс взаимодействия языка-описания и языка-объекта.
На примере психотерапевтической практики глубинных методов психотерапии мы можем раскрыть неклассическую модель самодостоверности сознания. Данные методы высвечивают работу пары психотерапевт-пациент как многомерный процесс, в котором, через выстраивание определенных отношений, вступают во взаимодействие различные слои сознания, как пациента, так и психотерапевта. В качестве главных факторов в исследованиях пациента определяются его непредсказуемость, неупорядоченность поступков, жизни, блуждание его сознания вокруг очевидных предметов, что обусловлено внутренним беспокойством субъективности, создающей бессознательные препятствия пониманию.
Отношения в паре вначале взаимодействия недоступны детерминированным когнитивным структурам и функционируют на уровне мифологического слоя самоудостоверяющего себя сознания. Поэтому пространство отношений или зазор, пустота между психотерапевтом и пациентом заполняется феноменально. Это пространство уникально, это место, где еще никто не был и не может быть кроме участников встречи с их неповторимым опытом и восприятием событий. Здесь от психотерапевта требуется разработка индивидуального личностного языка-описания, ориентированного не только на данного пациента, но и на ситуацию встречи с ним.
Каждый раз ситуация «здесь и сейчас» рождает неопределенность и хаос в соприкосновении с глубинными слоями сознания пациента и в отклике к происходящему психотерапевта. Возникает необходимость держать напряжение неравновесной среды. Именно в такой среде происходит глубинная перестройка сознания и жизни пациента. Важно представлять, что это взаимодействие имеет двустороннюю природу. Внутренний мир психотерапевта тоже перестраивается, обогащаясь опытом новых отношений. Помогая пациенту собирать себя в целостность, психотерапевт бесконечно сам достраивается до целостности, сталкиваясь с собственными трудностями и ограничениями, которые ярко высвечиваются при аутентичности отношений.
Именно в подобных отношениях на экране сознания пациента прокручиваются события жизни, всплывающие из глубин сознания в виде символов, имеющих различную причудливую форму («кентавры») через образы, сновидения, ощущения и переживания, через наделение психотерапевта проекциями из пережитого опыта [2, с.50, 55]. Тогда обнаруживается симптом, который заполняется феноменально. Симптом рассматривается как феномен. Феноменами могут быть, например обида, отвержение, покинутость, униженность, предательство, несправедливость и др.
В поле отношений психотерапевт-пациент через разворачивание символического языка осуществляется опредмечивание или отстранение от симптома, рассмотрение его как некоего артефакта, подлежащего коннотации. Кроме образов, сновидений и ассоциаций, символический язык пациента может включать в себя следующие элементы: опоздания, сопротивление на раскрытие, задержка оплаты, резкая перемена в стиле одежды, в ее цвете, необычное поведение. Необычное поведение характеризуется: длительным молчанием, выбеганием из кабинета, хлопаньем дверью, телесными проявлениями (покраснение, побледнение, замедление и учащение дыхания, определенная поза) и др. Если приблизиться к этим проявлениям с точки зрения феноменального сдвига, возникает необходимость замереть, войдя в сферу сознания и наблюдать, как свершается событие, как слои сознания взаимопроникают, захваченные «волной интерпретационной связи» [там же, с. 63]
Описанная выше модель психотерапевтической практики позволяет проиллюстрировать общие принципы неклассической модели самодостоверности сознания. Благодаря репрезентациям внутреннего мира пациента в пространстве взаимодействия и диалога в хаосе становящегося, мы может наблюдать способы, какими сознание удостоверяет само себя. Открывающаяся возможность многомерного восприятия события встречи психотерапевт-пациент ведет к изменению мировосприятия. Мир вокруг наполняется множеством красок и оттенков, глубиной и объемностью. Этот обновленный мир требует от пациента большей гибкости и терпимости как к себе, так и к другим людям.
Литература
1. Лосев, А. Ф. Абсолютная диалектика - Абсолютная мифология. / А.Ф. Лосев // Миф - Число - Сущность / Сост. А. А. Тахо-Годи; Общ. ред. А. А. Тахо-Годи и И. И. Маханькова. – М.: Мысль, 1994. – С. 263-299.
2. Мамардашвили, М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности / М.К. Мамардашвили. – ред.: Е.М. Мамардашвили, А.А. Парамонов. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2010. – 288 с.
3. Мамардашвили, М. К., Пятигорский, А. М. Символ и сознание / М.К. Мамардашвили, А.М. Пятигорский. – ред.: Е.М. Мамардашвили, А.А. Парамонов. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2011. – 320 с.
© Н.В. Малахова, 2013 г.