Идея телесности во взаимосвязи западного и русского стилей философствования
Малахова Наталия Владимировна
Актуальные проблемы современной когнитивной науки. Материалы международной научно-практической конференции (21-22 октября 2010 года). – Иваново: ОАО «Изд-во «Иваново»», 2011. – 284 с. С. 86-89.
Идея телесности несет в себе потенциал саморазвертывания в исторических и социокультурных дискурсах. Она сохраняет «стилевые», т.е. структурные, аспекты самоорганизации вне зависимости от того, какова среда философствования или какие культурные обрамления ее сопровождают.
В становлении идеи телесности в постмодернизме прослеживается преемственность различных философских концепций в свете развития представлений о субъективности. Важным моментом здесь является преодоление классического представления о субъективности, где она теряет свою гордыню классического ЭГО. Представления о феномене телесности в современной постмодернистской философии закладывались А. Шопенгауэром, Ф. Ницше, С. Кьеркегором, Ф. Кафкой и др. Например, А. Шопенгауэр обозначает чувственный план познания, дологический его аспект, единство и фрагментарность бытия, а Ф. Ницше говорит об открытости системы для возможности различных прочтений, об «умерщвленном», расщепленном теле, отсутствии автора. Это то, что в дальнейшем наблюдается в философии постмодернизма, где появляются новые понятия: «смерть автора», «ризома», «складка», «сингулярность», «симулякры» и др.
В постмодернистской философии термин «тело» в отличие от традиционного подхода классической рациональности понимается как переходящая во внутреннюю форму структура, наполненная содержаниями и смыслами, в то время как ментальность выносится вовне и способна охватить множество вариантов интерпретаций, заложенных во внутреннем пространстве тела. Что подразумевает так же утрату доминирования слова и превалирование тела как индикатора подлинности происходящего. Тело же оказывается наделенным функциями тождественными сознательной деятельности. Оно «говорит или пишет» [1]. Определение самосознания личности, как некой суммы текстов различного характера, передающихся посредством человеческого творения, с помощью «пишущего тела», позволяет иначе взглянуть на культурное наследие и дает перспективу нового видения и развития мира культуры. Как пишет А.В. Дьяков в предисловии к книге Ж. Делеза «Азбука Ж. Делеза», это «сворачивание платонизма от космоса к поверхностям» [2, с.9]. В таком разомкнутом несистемном представлении бытия появляются дополнительные степени свободы и возможности в репрезентации внутреннего чувственного плана субъекта. Можно варьировать, смещая акценты с означающего на означаемое. В центр внимания помещается не смысл, а само игровое действие. Единство и целостность бытия расщепляются, что ведет к расщеплению знака, субъекта, телесности (Ж. Лакан, Ж. Деррида, Ж. Делез, Ф. Гваттари, Р. Барт, Ю. Кристева и др.).
В феноменологической традиции (Э. Гуссерль, М. Мерло-Понти) появляется представление о теле трансцендентального субъекта, как выходящем за свои пределы, в процессе осуществления опыта в интерсубъективном акте, где тело наделено априорными способностями восприятия и осознавания феноменов опыта. Идея телесности растягивается в сторону основополагающей функции восприятия как феномена человеческого бытия и множественности вариантов осмысления и переживаний этого бытия в интерсубъективном пространстве как пространстве телесности. Тело понимается как пред-данное Я человека, осуществляющее пространственно-временную связь с миром через символическую форму. Концепты постмодернистской философии («пишущее тело», «говорящее тело») – это не нигилизм и утрата смысла, а прорыв в иное понимание действительности через поиск новых смысловых элементов. Это дает возможность выстраивать иное взаимодействие между людьми в интерсубъективном пространстве, соединяющем прошлое и будущее в настоящем. В современном обществе наблюдается изменение сознания субъектов в сторону нелинейности, способности вмещать множество смыслов в одну единицу информации. Появляется такое понятие как «клиповость мышления», что ведет к иному мировосприятию, чем прежде. К. Серебренников, один из ведущих режиссеров российской сцены определил современное мышление «как «клиповость», индивидуальную ассоциативность и смысловую интерпретационную насыщенность. Это ведет к определению современного сознания как постмодернистского [3, с.60]. Идея телесности постмодернизма может привести, в конечном итоге, к целостности эстетического восприятия мира при условии сохранения феноменологической установки во взгляде на него.
Отечественная философская традиция конца XIX и первой половины XX века (В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, П.А Флоренский, С.Л. Франк, А.Ф. Лосев, Г.Г. Шпет, М.М. Бахтин и др.) развивает идеи целостности, всеединства, соборности, говорит о «живом знании», о единстве души и тела. Идея телесности в творчестве В. С. Соловьева вмещает в себя культурно-исторические основания и мысль о богоподобном человеке. Эти составляющие являются сутью целостности человека и позволяют переносить напряжение пограничных состояний в ситуации качественного перехода в иную ипостась, ведущую к развитию. В этом значительное отличие философии В.С. Соловьева от философии постмодернизма, где переживание пограничных состояний возможно лишь в расщепленном, разъятом на части состоянии души и тела (Ж. Делез, Ф. Гваттари «Шизоанализ»).
В стиле философствования П.А. Флоренского: «все выражает целое, - и целое, - именно во всем, а не где-то рядом»[4, с.147]. Таким образом, П.А. Флоренский в своем творчестве осмысляет противоречия как суть бытия, включающую в себя не только логические структуры, но и глубинные перспективы интуиции, которые выражаются в языке, а соответственно в особом феномене, которым является язык тела. На определенных этапах исторического и культурного развития общества мир погружается в Хаос. Об этом рассуждает П.А. Флоренский, имея в виду исторические катаклизмы. Именно этого касается философия постмодернизма. Но восприятие подобных явлений западной и русской мысли в лице П.А. Флоренского противоположно. В его философии Хаосу противостоит Божественный Логос. Он говорит о необходимости отстранения, выхода за пределы культуры, и соприкосновения с духовным, религиозным началами обретения истинной шкалы ценностей, где есть единство трансцендентного и имманентного, духовного и телесного.
Если следовать диалектике А. Ф. Лосева, то можно сказать, что если одно явление противоречит другому – это переход в иное качество («в свое иное»), и это не полный разрыв, а «едино-раздельная сущность» [5]. «И тогда дисгармонию мира можно воспринимать как «лишь более сложный уровень понимания гармонии… Исходя из этого не классицистского, а феноменологического понимания гармонии, мы продолжаем логическую цепь рассуждений о понимании целостности мира в философии второй половины XX в» [3, c.64].
Литература
1. Левинас Э. Тотальность и бесконечное // Левинас Э. Избранное. Тотальность Бесконечное. – М.; СПб.: Университетская книга, 2000. – 416 с.
2. А. В. Дьяков Жиль Делёз: территория смысла // Азбука Жиля Делёза Учебник для начинающих, подготовленный Клэр Парне – М.: Изд-во РГСУ «Союз», 2004. – С. 5 – 25.
3. Наджафова А.Н. К вопросу о герменевтическом понимании «целостности: «Презумпция совершенства» Г.-Г. Гадамера [Текст] /А.Н. Наджафова// Вестник Моск. Ун-та. Сер.7. – 2008. № 6 – с. 60 – 67.
4. Флоренский П.А. У водоразделов мысли. – М.: Правда, 1990. – 448 с., с.147
5. Лосев А.Ф. Абсолютная диалектика – Абсолютная мифология // Миф – Число – Сущность / Сост. А.А. Тахо-Годи; Общ. ред. А.А. Тахо-Годи и И.И. Маханькова. – М.: Мысль, 1994. – 919 с.
© Н.В. Малахова, 2011.
Идея телесности несет в себе потенциал саморазвертывания в исторических и социокультурных дискурсах. Она сохраняет «стилевые», т.е. структурные, аспекты самоорганизации вне зависимости от того, какова среда философствования или какие культурные обрамления ее сопровождают.
В становлении идеи телесности в постмодернизме прослеживается преемственность различных философских концепций в свете развития представлений о субъективности. Важным моментом здесь является преодоление классического представления о субъективности, где она теряет свою гордыню классического ЭГО. Представления о феномене телесности в современной постмодернистской философии закладывались А. Шопенгауэром, Ф. Ницше, С. Кьеркегором, Ф. Кафкой и др. Например, А. Шопенгауэр обозначает чувственный план познания, дологический его аспект, единство и фрагментарность бытия, а Ф. Ницше говорит об открытости системы для возможности различных прочтений, об «умерщвленном», расщепленном теле, отсутствии автора. Это то, что в дальнейшем наблюдается в философии постмодернизма, где появляются новые понятия: «смерть автора», «ризома», «складка», «сингулярность», «симулякры» и др.
В постмодернистской философии термин «тело» в отличие от традиционного подхода классической рациональности понимается как переходящая во внутреннюю форму структура, наполненная содержаниями и смыслами, в то время как ментальность выносится вовне и способна охватить множество вариантов интерпретаций, заложенных во внутреннем пространстве тела. Что подразумевает так же утрату доминирования слова и превалирование тела как индикатора подлинности происходящего. Тело же оказывается наделенным функциями тождественными сознательной деятельности. Оно «говорит или пишет» [1]. Определение самосознания личности, как некой суммы текстов различного характера, передающихся посредством человеческого творения, с помощью «пишущего тела», позволяет иначе взглянуть на культурное наследие и дает перспективу нового видения и развития мира культуры. Как пишет А.В. Дьяков в предисловии к книге Ж. Делеза «Азбука Ж. Делеза», это «сворачивание платонизма от космоса к поверхностям» [2, с.9]. В таком разомкнутом несистемном представлении бытия появляются дополнительные степени свободы и возможности в репрезентации внутреннего чувственного плана субъекта. Можно варьировать, смещая акценты с означающего на означаемое. В центр внимания помещается не смысл, а само игровое действие. Единство и целостность бытия расщепляются, что ведет к расщеплению знака, субъекта, телесности (Ж. Лакан, Ж. Деррида, Ж. Делез, Ф. Гваттари, Р. Барт, Ю. Кристева и др.).
В феноменологической традиции (Э. Гуссерль, М. Мерло-Понти) появляется представление о теле трансцендентального субъекта, как выходящем за свои пределы, в процессе осуществления опыта в интерсубъективном акте, где тело наделено априорными способностями восприятия и осознавания феноменов опыта. Идея телесности растягивается в сторону основополагающей функции восприятия как феномена человеческого бытия и множественности вариантов осмысления и переживаний этого бытия в интерсубъективном пространстве как пространстве телесности. Тело понимается как пред-данное Я человека, осуществляющее пространственно-временную связь с миром через символическую форму. Концепты постмодернистской философии («пишущее тело», «говорящее тело») – это не нигилизм и утрата смысла, а прорыв в иное понимание действительности через поиск новых смысловых элементов. Это дает возможность выстраивать иное взаимодействие между людьми в интерсубъективном пространстве, соединяющем прошлое и будущее в настоящем. В современном обществе наблюдается изменение сознания субъектов в сторону нелинейности, способности вмещать множество смыслов в одну единицу информации. Появляется такое понятие как «клиповость мышления», что ведет к иному мировосприятию, чем прежде. К. Серебренников, один из ведущих режиссеров российской сцены определил современное мышление «как «клиповость», индивидуальную ассоциативность и смысловую интерпретационную насыщенность. Это ведет к определению современного сознания как постмодернистского [3, с.60]. Идея телесности постмодернизма может привести, в конечном итоге, к целостности эстетического восприятия мира при условии сохранения феноменологической установки во взгляде на него.
Отечественная философская традиция конца XIX и первой половины XX века (В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, П.А Флоренский, С.Л. Франк, А.Ф. Лосев, Г.Г. Шпет, М.М. Бахтин и др.) развивает идеи целостности, всеединства, соборности, говорит о «живом знании», о единстве души и тела. Идея телесности в творчестве В. С. Соловьева вмещает в себя культурно-исторические основания и мысль о богоподобном человеке. Эти составляющие являются сутью целостности человека и позволяют переносить напряжение пограничных состояний в ситуации качественного перехода в иную ипостась, ведущую к развитию. В этом значительное отличие философии В.С. Соловьева от философии постмодернизма, где переживание пограничных состояний возможно лишь в расщепленном, разъятом на части состоянии души и тела (Ж. Делез, Ф. Гваттари «Шизоанализ»).
В стиле философствования П.А. Флоренского: «все выражает целое, - и целое, - именно во всем, а не где-то рядом»[4, с.147]. Таким образом, П.А. Флоренский в своем творчестве осмысляет противоречия как суть бытия, включающую в себя не только логические структуры, но и глубинные перспективы интуиции, которые выражаются в языке, а соответственно в особом феномене, которым является язык тела. На определенных этапах исторического и культурного развития общества мир погружается в Хаос. Об этом рассуждает П.А. Флоренский, имея в виду исторические катаклизмы. Именно этого касается философия постмодернизма. Но восприятие подобных явлений западной и русской мысли в лице П.А. Флоренского противоположно. В его философии Хаосу противостоит Божественный Логос. Он говорит о необходимости отстранения, выхода за пределы культуры, и соприкосновения с духовным, религиозным началами обретения истинной шкалы ценностей, где есть единство трансцендентного и имманентного, духовного и телесного.
Если следовать диалектике А. Ф. Лосева, то можно сказать, что если одно явление противоречит другому – это переход в иное качество («в свое иное»), и это не полный разрыв, а «едино-раздельная сущность» [5]. «И тогда дисгармонию мира можно воспринимать как «лишь более сложный уровень понимания гармонии… Исходя из этого не классицистского, а феноменологического понимания гармонии, мы продолжаем логическую цепь рассуждений о понимании целостности мира в философии второй половины XX в» [3, c.64].
Литература
1. Левинас Э. Тотальность и бесконечное // Левинас Э. Избранное. Тотальность Бесконечное. – М.; СПб.: Университетская книга, 2000. – 416 с.
2. А. В. Дьяков Жиль Делёз: территория смысла // Азбука Жиля Делёза Учебник для начинающих, подготовленный Клэр Парне – М.: Изд-во РГСУ «Союз», 2004. – С. 5 – 25.
3. Наджафова А.Н. К вопросу о герменевтическом понимании «целостности: «Презумпция совершенства» Г.-Г. Гадамера [Текст] /А.Н. Наджафова// Вестник Моск. Ун-та. Сер.7. – 2008. № 6 – с. 60 – 67.
4. Флоренский П.А. У водоразделов мысли. – М.: Правда, 1990. – 448 с., с.147
5. Лосев А.Ф. Абсолютная диалектика – Абсолютная мифология // Миф – Число – Сущность / Сост. А.А. Тахо-Годи; Общ. ред. А.А. Тахо-Годи и И.И. Маханькова. – М.: Мысль, 1994. – 919 с.
© Н.В. Малахова, 2011.