Когнитивная модель самодостоверности сознания в стремлении человеческой природы к восстановлению

Малахова Наталия Владимировна
COGNITIVE MODEL OF SELF-RELIABILITY OF CONSCIOUSNESS IN ASPIRATION OF THE HUMAN NATURE TO RESTORATION
Когнитивное моделирование: Труды первого международного форума по когнитивному моделированию (14-21 сентября 2013 г., Италия, Милано-Мариттима). В 2-х частях. Часть 2. Когнитивное моделирование в науке, культуре, образовании: Труды первой международной конференции «Когнитивное моделирование в науке, культуре, образовании. CMSCE-2013». – Ростов на/Д: Изд-во СКНЦ ВШ ЮФУ, 2013. – 396 с. С. 321-324.

Аннотация: в данной статье предлагаются рассмотрению закономерности конструирования когнитивной модели самодостоверности сознания в направленности человеческой природы к восстановлению. Когнитивная модель самодостоверности сознания это идея, опирающаяся на метатеоретическую жизнь сознания, возникающую в процессе наблюдения и самонаблюдения. Первоначально она рассматривается как знаковая система, удостоверяющая себя в сознании благодаря анализу различных символических соотношений. Символические соотношения подлежат репрезентации в различных формах в истории, культуре, социальной практике и индивидуальном опыте человека.
Annotation: in this article are offered consideration of regularity of designing of cognitive model of self-reliability of consciousness in an orientation of a human nature to restoration. The cognitive model of self-reliability of consciousness is the idea leaning on metatheoretical life of consciousness, arising in the course of supervision and introspection. Originally it is considered as the sign system certifying in consciousness thanks to the analysis of various symbolical ratios. Symbolical ratios are subject to representation in various forms in the history, culture, social practice and individual experience of the person.

Ключевые слова: когнитивная модель, наблюдение, самодостоверность сознания, человеческая природа, стремление к восстановлению, символические соотношения, многомерность, социальная практика,
Key words: cognitive model, supervision, self-reliability of consciousness, human nature, aspiration to restoration, symbolical ratios, multidimensionality, social practice.

Введение
Согласие с тем, что абсолютная истина непостижима, а возможно лишь приближение к ней путем наблюдения закономерностей и выстраивания определенных моделей, способных описать варианты, в которых заложена первооснова сущности бытия, освобождает исследователя от излишней категоричности и догматичности. Таким образом, допускаются относительность и разделенность как признаки многомерности наблюдаемых явлений и событий. Это позволяет быть спонтанным и эффективным в некотором хаосе существования, направлять свои усилия на поиск точек устойчивости в неравновесной среде происходящего.
Оставаясь относительно свободными в исследовании, попробуем сконструировать когнитивную модель самодостоверности сознания в стремлении человеческой природы к восстановлению.
Многомерность когнитивной модели самодостоверности сознания
Когнитивная модель самодостоверности сознания это идея, опирающаяся на метатеоретическую жизнь сознания, возникающую в процессе наблюдения и самонаблюдения. В этой идее многомерное постижение происходящего или наблюдаемого является базовым принципом, предполагающим сложность, неоднозначность, одновременно глубину и поверхностность, взаимодействие рационального и иррационального, перетекание, и взаимопроникновение событий и явлений. Идея самодостоверности сознания в языке может быть уподоблена метафоре, рождающейся из направленности человека на постижение бытия. Она получает свое подтверждение опытным путем, так как неклассическое мировосприятие опирается не на умозрительные модели, а приближается к пониманию множества реальностей, постигаемых с помощью чувства и разума, переживания и его осознания. Когнитивная модель самодостоверности сознания создается и разворачивается при анализе истории, культуры, социальной практики и индивидуального опыта человека. Сознание здесь удостоверяет себя посредством выстраивания всевозможных реконструкций соотношения своих частей (например, сознательное и предсознательное, индивидуальное бессознательное и коллективное бессознательное), выходя на метауровень.
Метауровень и знаково-символическая система
Метауровень подразумевает способность человека к экзистенции – выходу за пределы обыденного опыта, в котором осуществляется ряд операций трансцендентного характера: отстранение от повседневности, настраивание себя на восприятие знаков и символов и т.д.
Знаки вступают в отношения с восприятием человека, наполняя затем образы. Образы, в свою очередь, трансформируются в «инструменты» отношений человека с новой для себя реальностью трансцендентного мира.
Все это дает право считать когнитивную модель самодостоверности сознания знаково-символической системой, в границах которой человек черпает «материал» для своего развития и саморазвития.
Говоря о когнитивной модели самодостоверности сознания как о знаково-символической системе, мы можем сделать предположение, что она удостоверяет свое присутствие в сознании человечества и отдельно взятого человека путем раскрытия символических соотношений, заложенных в ней. Символическое, по своей сути, бесконечно наполнено содержанием, но лишь в различных конфигурациях и формах существования бывает явлено сознанию и может выстраиваться в систему относительно устойчивых конструкций, способствующих обнаружению множества повторяющихся значений и их последующей интерпретации.
Стремление человеческой природы к восстановлению
Исходя из контекста субъективных преобразований, поиска символических соотношений, удостоверяющих нечто в сознании, стремление человеческой природы к восстановлению представляет собой многомерное единство, раскрывающееся, благодаря конструированию моделей, через развертывание символического плана постижения происходящего. Человеческая природа уподобляется физической в символическом соотношении макро- и микрокосмоса. Говоря о человеческой природе, мы подразумеваем в ней единство духа, души и тела, признаем за человеком стремление найти свое место и обрести смысл бытия. Значительным является символическое различение на телесное и духовное, на внешнее и внутреннее, на стремление к духовным вершинам и падение в пропасть своеволия и т.д. Мы понимаем это различение как Единое, данное в своем Многообразии. Оно реализуется в вариантах символических соотношений, возможных для изучения как чтения символических аббревиатур человеческого существования. Тогда мы имеем дело с символическим языком, который требует определенной подготовки для понимания трансцендентного мира. Благодаря этому языку, разворачивается или «распаковывается» символ. Сознание находит систему координат для осознания своих содержаний, чувствования переживаний, когнитивной их обработки, т.е. осуществляет операцию удостоверения самого себя.
Связь человеческой природы с ее символическим выражением изучена не достаточно. В этой связи скрывается источник способностей человека к самовосстановлению. Способности имеют органический характер. Условно их можно поименовать как генетическое стремление, обозначившийся процесс, уникальную способность. Анализируя человеческое поведение и наблюдая, например, разрушение личности, мы устремляем свой взгляд на несколько шагов вперед. В этом открывающемся горизонте просматривается уникальное стремление человеческой природы к восстановлению. Эта хрупкая квазиспособность феноменально заложена, присутствует при любых обстоятельствах и характеризуется своей готовностью выливаться в определенную форму.
В каждую эпоху когнитивные репрезентации стремления к восстановлению разворачивались особым образом. Во времена античности оно разворачивалось как стремление к космическому началу, в средневековье в направленности к Богу, в эпоху Возрождения как стремление возродить человеческое совершенство. В культуре мы наблюдаем аналогичные тенденции в произведениях искусства, где выражение данного стремления доходит до непосредственно переживаемого когнитивного резонанса. В социальном плане проявление этого стремления скрывается в неизменной для человека тяге к власти, тоталитарности и диктату, а затем при благоприятных условиях изменение его вектора к толерантности и плюрализму.
Пример конструирования когнитивной модели в глубинных методах психотерапии
Сохраняя единство и объем возможностей в конструировании когнитивной модели самодостоверности сознания в стремлении человека к восстановлению, выберем точку отсчета: человек и его отношения. Этот аспект явлен в социальной практике, например в глубинных методах психотерапии. Здесь предполагается анализ символических соотношений в процессах взаимодействия человека во всем его многомерном опыте: пациент-его ближайшее окружение, пациент-его история жизни, пациент-актуальная ситуация, пациент-его аналитик. Благодаря раскрытию символических значений отношений через образ, рисунок, сновидение, паттерны поведения, эмоции и чувства, ощущения в теле, сознание удостоверяет само себя в определенной точке. В этой точке возможно раскрытие конфликтных, дискомфортных зон взаимодействия. Исходя их этих неблагоприятных зон, когнитивных моделей может быть множество. Например, если мы имеем дело с травмой, полученной пациентом, то предполагаем наличие угрозы существованию, опасность и ненадежность мира, недоверие себе и окружающим. Для сохранения привычного равновесия, для выживания необходимо отключить душевную и телесную боль, эмоции. Способность человека к подлинному восстановлению может быть блокирована. Спорным является утверждение о закономерности этого этапа. Он осуществляется на фоне того же органического стремления удостоверить самого себя как целостность, но делается это средствами разрушения.
Из практического опыта мы наблюдаем фантазии о разрушении мира и себя, ненависть к себе, непринятие своего тела, фантазии о свехлюдях и совершенстве. Пациент ищет возможность ухватить собственную целостность, но она ускользает от него. В образах, рисунках и сновидениях снова и снова воплощается расщепленность существования: тело, разъятое на части, невозможность прикоснуться к чувствам, страх насилия и страдание или в противоположность этому, ощущение полного равнодушия. Из-за осознавания своей ущербности, пациент испытывает потребность встроиться в чужую жизнь, в чужое тело. Например: «Мы с женой одно целое. Если она уйдет, это все равно, что руку отпилить», «Муж уехал надолго, я как будто ног лишилась», «Когда мы расстались, у меня было ощущение, что все внутренности из живота вынули».
В отношениях с аналитиком повторяется та же картина: «Во сне женщина предала меня, и меня пытали. Этой женщиной были Вы». Уверение аналитика в том, что он не хочет сделать пациенту больно, будет наталкиваться на препятствие прежнего опыта.
В данном случае когнитивной моделью стремления к восстановлению является модель «Насильник-Жертва-Спаситель». Существуя в соответствии с этой моделью, пациент ищет Спасителя, стараясь делегировать эту роль аналитику: «Вы единственный человек, который может мне помочь!» Но в силу своей расщепленности он быстро переходит в другое состояние и назначает аналитика Насильником. Пациент может так же преследовать аналитика претензиями, обвинениями в том, что ему плохо, и тогда аналитик переходит в роль Жертвы, а пациент – в роль Насильника. Данная модель строится на основе переживания прежнего болезненного опыта, привычным спасением от которого служит бурная эмоциональная реакция и уход из контакта.
Подлинное стремление человеческой природы к восстановлению при наличии травмы возможно лишь при конструировании иной когнитивной модели в процессе взаимодействия пары пациент-аналитик. Выстраивается безопасное интерактивное пространство, в котором есть принятие, доверие и контакт. При данном взаимодействии сродни безопасному и принимающему «материнскому лону», в котором возможно наблюдение травмы как некого феномена, впечатанного в опыт пациента, происходит «новое рождение» или рождение доверия к себе и миру. Сознание начинает удостоверять себя иначе. Сны и образы перестают носить разрушительный характер, расщепленность сменяется единством: «Я имею право существовать таким, какой я есть, со всеми своими недостатками и достоинствами», «Я впервые спонтанно обняла человека с чувством, что мне от него ничего не надо, просто так», «Я позволила себе любить, довериться этому человеку, не боясь испытать боль». К аналитику: «Раньше у меня не было таких отношений. Вы принимаете даже то плохое, что есть во мне, не осуждаете и даете поддержку. Бывает, радуетесь вместе со мной».
Выводы
Данная когнитивная модель, подобная «материнскому лону» и дающая возможность «нового рождения» способствует символическому присоединению отколотой части целого, перестройке символических соотношений в направлении целостности, где травма занимает место опыта, который возможно преобразовать в источник ориентирования и маркирования полярностей, нюансов переживаний и событий в принимающем взаимодействии с миром.

© Н.В. Малахова, 2013